Как работать человеку
с ампутацией руки?
История профессионального пути: про выбор, адаптацию, сложности и решения
Максим Майоров
тренер детской школы по скалолазанию в Sportstation, 28 лет, ампутация левой кисти, Москва
До травмы я занимался дзюдо. Входил в состав сборной республики Башкортостан, и уже стоял вопрос о вхождении в сборную России, но по глупости в 15 лет лишился правой кисти. Я жил в маленьком поселке Приютово. Развлечений особых не было. Как-то залезли с друзьями на высоковольтный столб. Меня ударило электрическим током силой 6000 вольт. Я свалился на асфальт с восьмиметрового столба, упал на правый локоть и получил открытый перелом. Из-за сильного удара электрическим током не было оттока крови. В итоге было принято решение проводить ампутацию кисти.
Для меня было очень важно, чтобы я мог делать всё сам. Например, я ел длинной ложкой, зажимая ее в локте. В школе учитель по математике сказал мне: «Не можешь писать, значит ты мне диктуешь, я пишу на доске». И таким образом мы с ним решали задачи. Одноклассники меня не обижали. Как общались со мной до этого, так и продолжили. Близкие показывали примеры, что кто-то потерял руку, а сейчас у него всё хорошо. Но мне такая поддержка не нравилась, выглядела как жалость.
Протез я начал носить через полгода после ампутации, и, наверное, это было не лучшее решение. У меня был не очень современный протез, но я без него не мог никуда выйти. Надевал длинные кофты, чтобы сымитировать руку. Люди часто даже не подозревали, что у меня протез. Когда я снимал его, они искренне удивлялись.
Вернуться в спорт удалось, только спустя два года. Все, что у меня получалось раньше, теперь не имело смысла. Пришлось учиться бороться по-новому.
Уже два года я живу и работаю в Москве. Устроился тренером в детскую школу скалолазания Sportstation. Своим упорством и внимательным отношением к деталям смог добиться расположения учеников и их родителей. Многие хотят заниматься именно со мной.
Зачем я участвую в этом проекте?
Во-первых, это клевый проект, который сможет помочь другим людям адаптироваться, войти в жизнь. Во-вторых, самому интересно поделиться опытом. В основном люди, имеющие инвалидность, реализуют себя в профессии, связанной с компьютером, удалённой работой. Моя работа совсем отличается от этого. Я работаю офлайн. Если есть возможность показать, что это возможно и кому-то это поможет, то хочу рассказать о пройденном мною пути.
С чего начать работать?
После 11-го класса я уехал в Уфу. Очень хотел выйти из-под родительского крыла и начать жить самостоятельно. Поступил в Башкирский институт физической культуры.
Еще учась на втором и третьем курсе института, я уже задумывался о подработке и что-то себе искал. Пробовал бумажную работу, но мне это не нравилось. Я уходил прямо с собеседования, понимая, что это не то, чем я хочу заниматься.
К тому времени я уже забросил дзюдо. Соревнований для инвалидов не было, поэтому я участвовал в турнирах с обычными людьми. Но приняли новые правила, которые запрещали инвалидам участвовать в соревнованиях со здоровыми людьми из-за травмоопасности. Поэтому мотивации заниматься борьбой не было.
Рядом с моим вузом в Уфе был скалодром, основанный на базе детского центра. Им были нужны инструкторы на детские мероприятия. Желающих было немного, и решили подготовить себе специалистов. Пришли на наш факультет с предложением обучиться и начать работать. Я подумал: «Почему бы и нет?» Начал этим заниматься, проводить детские праздники. Параллельно кучу времени проводил на тренировках. Когда я заканчивал вуз, директор этого центра сказал: «Получишь диплом — приходи к нам работать на постоянной основе».
Так я получил два высших образования: первое по туризму, второе тренерское. Четыре года проработал в Республиканском центре детского туризма педагогом дополнительного образования, преподавал скалолазание, так как борьба дала мне хорошую физическую форму и возможность хорошо лазать.
Принятие решения о переезде в Москву было связано с тем, что в столице больше площадок для скалолазания. Знакомые в Москве говорили мне, что стоит приехать, чтобы расти. Я решил, что за время отпуска посмотрю, нравится ли мне здесь жить и работать. Но так как было лето, людей заниматься особо не было. К сентябрю, когда люди начали возвращаться в залы, я устроился в коммерческий зал Sportstation, в котором работаю по сей день тренером по скалолазанию.
Мой нынешний руководитель не хотел меня изначально брать из-за одной руки. Мне он этого не говорил, но обсуждал свои сомнения с моим тренером. Однако, спустя время, как-то сказал: «Как жаль, что не все сотрудники такие, как ты».
Что делать со страхами?
У меня были страхи, когда дети на тренировках травмировались. Я боялся, что будет конфликт с родителями и придется отвечать. В моей практике было два перелома у учеников по неосторожности. Когда у тебя групповая тренировка, это в среднем восемь детей. К сожалению, я не могу стоять и каждого держать под спину, чтобы он не свалился. Ребенок упал с высоты 40 см на мат, неправильно выставив конечности. Родители оказались адекватные, претензий ко мне не было. Сам я, конечно, чувствовал свою вину, хотя и понимал, что с этим ничего нельзя сделать.
После таких ситуаций я начал уделять больше внимания обучению ребят — как правильно падать, не выставлять конечности, контролировать положение тела в пространстве, группироваться, чтобы максимально предотвратить подобные инциденты.
Адаптация к работе
Когда занимаешься борьбой, правая часть работает больше, чем левая. Мышцы с правой стороны спины стали больше, чем с левой. Это начинало давить на позвоночник, создавая тем самым искривление. Ребята на скалодроме подсказали, что на это стоит обратить внимание. Я начал изучать проблему и исправлять. В этом хорошо помогало лазанье, потому что хочешь не хочешь, будешь использовать левую руку.
В плане лазания я адаптировал для себя многие вещи. Причём большинство из них пришлось придумывать самому. Материальной базы не было. Для выполнения физических упражнений, например, подтягивания пришлось придумывать специальные крепления определённой длины, чтобы спина развивалась равномерно, подкладывать блоки под левую руку, чтоб правильно выполнять упражнения.
Когда перед тобой стена, то, как ты ее пройдешь, выбирать тебе самому. Нет понятия правильно-неправильно, есть понятие удобно или неудобно. Я постарался максимально проработать все техники страховки, чтобы мне было удобно. Когда мы выходили на природу, я не хотел, чтобы кто-то сказал, что не хочет со мной лазить из-за того, что я чего-то не умею. Поэтому я научился тщательно делать всё, и вопросов к моей компетенции не возникало.
Сейчас у меня один из лучших протезов, который можно получить в России по ИПР, но я им очень редко пользуюсь. Так как я понял, что протез мне мешает и без него я могу намного больше. Если у меня на скалодроме получается держать зацепку, почему я не могу левой рукой держаться в автобусе за поручень, открыть дверь или взять стаканчик с кофе.
Влияние семьи на желание работать
Изначально родители не очень хорошо относились к моему выбору лазать. Но я объяснил маме, как все организовано, как устроена страховка и что риски минимальны. Я много ездил на соревнования, и она видела, что ничего страшного не происходит ни со мной, ни с кем-то другим. И мама стала спокойно к этому относиться. А сейчас она посещает мои соревнования вместе с папой. Они были со мной на чемпионате мира в Москве. С их поддержкой я занял четвертое место.
Критика и кризисы в работе: как справляться?
У меня бывает желание бросить соревнования. На данный момент у нас нет своей спортивной федерации. И когда ты ездишь за границу на соревнования, тратя кучу денег, а взамен ничего не получаешь, то начинаешь задумываться, действительно ли это нужно. Но проходит время, и я понимаю, что каждая поездка меня развивает, дает новый опыт. Общение с соратниками, у которых так же нет руки, помогает понять, что ты умеешь, чего тебе не хватает и в какую сторону расти. Наблюдая за ними, всегда отмечаешь для себя полезные фишки. К сожалению, в России таких соревнований нет.
У меня есть собственный ресурс от выгорания — компьютерные игры. Моя жизнь по большей части активна, много тренировок и всего прочего. А это увлечение позволяет переключаться. Также для меня это адаптация — играть без кисти. Мне удобнее играть на телефоне, сенсор прекрасно считывает движения моей левой руки. Прошел «Лигу легенд», «Ведьмак», в «Perfect World» попал в топ-100 игроков. Многие говорят: «Ты играешь лучше, чем мы с двумя руками».
Конструктивную критику я воспринимаю, как возможность что-то изменить, сделать себя лучше. Всегда готов её выслушать и поблагодарить. Если это, конечно, не вырвано из контекста. Например, когда провожу занятие с учеником, кто-то подходит и говорит, что я делаю неправильно. Его суждения на основе двух минут могут быть ошибочны. Я с учеником провожу шесть часов в неделю в течение года, и он не знает, как мы с ним общаемся, какой у нас план. Такая критика необоснованна!
У меня получилось, и у тебя получится!
Я не представляю, как можно прожить на пенсию в 9 000 рублей. Ипотека за квартиру в разы больше. Благодаря работе я могу оплачивать зарубежные соревнования.
Работа мне очень много дала и в эмоциональном плане. Когда ты понимаешь, что ты можешь кого-то чему-то обучить, замотивировать, дать новые эмоции, получать обратную связь от людей — именно тебя они выбирают, тратят на это свое время и деньги, то чувствуешь ценность всего этого. Ведь очень важно понимать, что у тебя есть место в обществе, что ты приносишь пользу.
Я работаю с совершенно разными людьми и к каждому приходится искать свой подход. Я не могу сказать, что достиг нужного уровня и буду работать только с этим ресурсом. В скалолазании постоянно нужно развиваться, искать что-то новое. Поэтому изучаю ресурсы по общей физической культуре, в интернете постоянно просматриваю новое в скалолазании
В будущем я планирую открыть детскую школу. Таких школ сейчас не очень много, поэтому цель вполне достижима.
