«Чашечку кофе и мисочку воды, пожалуйста»

23.11.2022

Так говорит Юлия Пашкова, обращаясь к организаторам тренинга или мастер-класса, куда ее приглашают спикером вместе с ее собакой-проводником Мирой. Именно Мира открыла Юлии путь в новую профессию после потери зрения. В свои 34 года девушка совмещает работу инспектором доступной среды Всероссийского Общества Инвалидов и руководство клубом владельцев собак-проводников в Москве. Она поделилась, как превратила «минусы» своего зрения в рабочие «плюсы» и что помогает ей совмещать две работы по старинке в офлайне.

 

 

Юлия, что привело к потере зрения?

Что такое «увеит» и как это заболевание ведет к ухудшению зрения, я знала еще с детства, когда случилось первое обострение. Но по-настоящему оно стало развиваться с 19 лет, когда я уже училась в медицинском колледже. Зрение стало ухудшаться, а все, что могла предложить мне медицина — это поддерживающие операции. В результате к 23 годам у меня было оконченное образование и вторая группа инвалидности по зрению. Стало понятно, что фельдшером на «скорой», как мечтала с детства, я работать уже не смогу, чудо не произойдет. И весь мой дальнейший опыт работы можно смело делить на две части: вопреки плохому зрению и благодаря ему.

В чем выражался период работы «вопреки» проблемам со зрением?

Этот этап начался сразу после завершения учебы в медицинском колледже. Я устроилась на работу в стерилизационное отделение частной стоматологической клиники. При этом я сразу сказала, что вижу очень плохо, но работа мне жизненно необходима. Пообещала выполнять все должностные обязанности, ответственно и не прося поблажек.

Директор клиники мне поверила. Поверила, но однажды проверила. Через две недели после того, как я начала работать, она пришла без предупреждения в отделение с табуретом и белой салфеткой. Она встала на табурет и, дотянувшись до часов, висевших почти под самым потолком, протерла их салфеткой. Так она проверила, нет ли на них пыли. Ее там не обнаружилось, да и не должно было быть. Ведь уборку я проводила, как положено, по 3 раза в день. 

В дальнейшем случалось ли скрывать проблемы со зрением от работодателей?

Да, было и такое. Стремясь остаться работать в медицине, я отучилась на курсах по медицинскому массажу. После них я работала несколько лет массажистом в салоне красоты. При трудоустройстве в салон я никому о проблемах со зрением ничего не сказала. 

Тогда я видела больше, чем сейчас, поэтому никто не заподозрил ничего. Хотя со временем я во всем призналась. Но поскольку свою работу я делала хорошо, то увольнять меня не стали. Вспоминая свой опыт работы периода «вопреки», думаю, что мне везло: ведь работодатели всегда проявляли ко мне доброжелательное отношение.

К 28 годам я видела уже совсем немного: размытые цветные пятна, а в темноте и они пропадали. Пришлось задуматься о том, как приспособиться, чтобы передвигаться.

 

 

Как складывались отношения с белой тростью?

Я была убеждена, что взять в руки белую трость равносильно признанию своей слабости, привлечь к себе лишнее внимание, принять статус человека с инвалидностью.  Поэтому я изо всех сил сопротивлялась и до последнего «бегала» от инвалидности, сшибая коленки и набивая шишки. Только бы не брать белую трость! К тому же, я не понимала, как я выйду из дома, например, за хлебом: как я найду его, как я узнаю, сколько он стоит? 

А когда, все же, поборола себя и пошла с тростью на рынок, то со мной случилась ситуация, которая была весьма болезненной. В узком торговом ряду проходившая мимо пара пыталась меня обогнать, но у них это никак не получалось, потому что я шла медленно и слышала за спиной их раздраженные вздохи. В какой-то момент, обогнав меня более быстрой походкой, женщина недовольно прокомментировала спутнику «понятно, почему так медленно идет — она слепая». 

После этого я пришла домой и в сердцах бросила белую трость без малейшего желания снова брать ее в руки.

Много ли времени ушло на принятие себя новой?

Дальше я вышла замуж и уехала из Москвы в Мытищи. В тот период мне была назначена ежедневная гормональная терапия глюкокортикостероидами, которую я очень тяжело переносила. С ней нет никаких сил — ни моральных, не физических: даже чайник наполнить и включить. Так я на год выпала из жизни, сидя безвылазно дома и не работая.

Год терапии закончился. Приятельница предложила начать работать и вести социальные сети, помогая врачу-педиатру. Я поначалу сомневалась, но подумала, что если судьба дает шанс, то не надо сразу отказываться от него!

Компьютер я тогда освоила практически заново. Пришлось приспосабливаться с полным арсеналом: очки, компьютерная лупа и увеличение экрана. Опять же звуковые озвучки на компьютере очень помогли.

Сейчас мне очень помогают в работе и общении гаджеты. На смартфоне легко настраиваются разрешение и яркость экрана, вкладка «специальные возможности».

Очень удобная функция «говорилка», как ее часто называют слабовидящие, это программа экранного доступа. В смартфонах типа Android она называется TALK BACK, а в IOS — VOICE OVER. Еще один помощник в работе со смартфоном — это Сири и Алиса.

 

 

Как «минусы» здоровья стали «плюсами»?

В работе с соцсетями нужно было готовить информационные тематические тексты. Я научилась хорошо это делать. Тогда и воспрянула духом, понимая, что тексты, которые мы публиковали с врачом, помогают многим молодым мамам. Это было так приятно осознавать!

Работая, я стала оживать, захотелось жить полной жизнью и чем-то еще заниматься. Этим изменениям очень обрадовались муж и близкие друзья. Окончательному выходу из депрессивной истории поспособствовала Мира, появившаяся у меня собака-проводник. Мне был тогда 31 год.

Мира помогла побороть депрессию, принять себя и заявить окружающим, что мне сложно перемещаться и бывает необходимо внимание и помощь с их стороны. Мира привела меня к новой работе. И не одной!

Я начала вливаться в сообщество людей с собаками-проводниками. Выяснилось, что в Москве нет объединения владельцев таких собак. Я подружилась с девушкой, которая тоже, как и я, на днях получила свою первую собаку. Общаясь, мы поняли, что нужно создать клуб владельцев собак-проводников Москвы и Московской области «Мудрый пес».

Мы вдвоем с приятельницей выучились на экспертов доступной среды, а параллельно начали проводить мастер-классы и тренинги по работе с собаками-проводниками. В результате мы хорошо себя зарекомендовали, нас стали приглашать различные организации, где мы разъясняли, как коммуницировать с незрячим человеком и его собакой-проводником.

Так в моей жизни появилась первая работа уже не вопреки моим особенностям, а благодаря им. Приходя с Мирой проводить очередной мастер-класс или тренинг, я уже по привычке прошу для себя чашечку кофе и мисочку воды для нее.

Что касается работы инспектором доступной среды Московской городской организации ВОИ, то я помогаю обеспечивать безбарьерную среду для маломобильных людей. К примеру, ширина дверного проема должна позволять проезд взрослой инвалидной коляски.

А как вы все это успеваете, да еще и в офлайне, а не удаленно, сидя дома?

Все делаю на скорости. Мне очень помогает то, что это не офисная работа, когда изо дня в день задачи особо не меняются. Наоборот, мне проще, что задачи разные.

Работа, занятость дают человеку интерес к жизни. Он не сидит на месте, развивается, получает новые навыки и умения. Это ведь гораздо интереснее, чем просто проживать день за днем! Если честно, то я вообще не вижу смысла сидеть дома в четырех стенах без работы и активности. Можно, конечно, жить на скромную пенсию, но, наверняка, это будет не самая яркая жизнь. 

Что касается ограничений в связи с плохим зрением, то сейчас кажется, что уже никаких ограничений и нет вовсе.

 

Автор материала: Анна Сарафанова

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов.

4.11.2022